Старый новый свет. Смотреть что такое "Старый свет" в других словарях Кто входит в страны старого света

В винном мире часто используются такие понятия, как Старый и Новый Свет. К первому относятся страны, где традиция изготовления вина исчисляется тысячелетиями: Европа и территория Средиземноморского бассейна. К Новому Свету причисляют напитки, произведенные в регионах, которые активным виноделием стали заниматься сравнительно недавно – 200-300 лет назад: Австралия, Новая Зеландия, страны Северной и Юной Америки, а также ЮАР.

Отличие Старого и Нового Света

За многовековую историю для стран Старого Света производство вина стало неотъемлемым элементом культуры с многочисленными традициями, которые неукоснительно соблюдаются и рьяно охраняются. Важную роль в виноделии Старого Света играет понятие «терруар» - это своего рода метрика вина, которая говорит о его месте происхождения, климате, почве. Признание концепции терруара восходит еще к древним грекам, которые отмечали, что вина, произведенные из одного сорта винограда, выращенного в
разных регионах, имеют различные свойства и вкусовые характеристики. Продолжительный период экспериментов на виноградниках Старого Света позволил найти те сорта винограда и приемы работы, которые лучше всего подходят для данной местности. Этот опыт и был положен в наименования места происхождения товара.

Напитки каждого винодельческого региона Старого Света имеют свой стиль и особенности, которые практически невозможно повторить. Новый Свет делает ставку на новаторство и технологии, здесь постоянно экспериментируют и ищут что-то новое. Также в этих странах широко используют ирригацию (искусственное орошение безводных земель), которая в большинстве своем запрещается виноделам Европы. Ирригация и жаркий климат Нового Света позволяют получать спелый урожай с высоким содержанием сахара, а сами вина Нового Света содержат больший градус алкоголя, более концентрированную структуру и много фруктовых оттенков. Считается, что вина Старого Света обладают меньшей крепостью и более кислотные.

Различаются вина и по стоимости, зачастую напитки Старого Света продаются по более высокой цене, во-первых, так как при их производстве используется больше ручного труда, а во-вторых, из-за разницы в трудовом законодательстве; во многих европейских странах продолжительность рабочего дня меньше, чем в южно-американских.

Наиболее активными производителями вина из стран Нового Света стали Аргентина, Чили, Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка и США. Именно об этих винодельческих регионах и пойдет наш дальнейший разговор.

Калифорнийские вина

США является четвертой страной по объему производства вина в мире, уступая лишь именитым Франции, Италии и Испании. Из 50 штатов производством вина занимается 46, но при этом 90% общего объема составляют вина из Калифорнии.

Настоящим прорывом в истории калифорнийских вин стал 1976 год, когда 11 винных экспертов со всего мира собрались на «Парижской Дегустации», в рамках которой «вслепую» определялись лучшие вина, и во многих номинациях победу одержали именно вина из Калифорнии. После этого события напитки изданного региона стали включаться в меню многих ресторанов мира.

В Калифорнии вырабатываются столовые (около 80% всего производства), игристые и крепленые вина. Белые составляют 65%, красные - 20%, розовые - 15%. Здесь производят как простые ординарные вина для массового сегмента, так и эксклюзивные и более дорогие напитки. Сегодня в Калифорнии культивируют около ста различных сортов винограда, наиболее популярны «шардоне», «совиньон блан», «каберне совиньон», «зинфандель», «мерло» и «пино нуар». «Зинфандель» стал символом региона, по утверждению многих специалистов, это местный калифорнийский сорт винограда. «Зинфандель» можно отнести к одному из самых многогранных сортов винограда в мире, из него производят разнообразные по своему стилю напитки - от легких белых вин до богатых полнотелых красных.

В США не существует строгой винной классификации, все достаточно просто и демократично. Единственный стандарт появился в 1983 году, в котором были представлены Американские Области Виноградарства (AVA). Если на этикетке указано обозначение AVA, то 85% винограда, использованного при производстве данного напитка, должно быть выращено именно в этой области.

Если на этикетке указан только штат, то все 100% винограда происходят из данной местности. Если на вине указано лишь America, то напиток может быть смесью винограда из нескольких штатов.

Чилийские вина

Уникальное географическое положение Чили позволило культивировать многие известные сорта винограда и производить в этой стране различные типы вин. Наиболее распространены здесь такие сорта винограда, как «каберне совиньон», «мерло», «шардоне» и «совиньон блан». Кроме того, Чили удалось сохранить интересный французский сорт винограда - «карменер», который был почти полностью истреблен в Европе из-за эпидемии филлоксеры. Теперь этот сорт возведен в ранг национального достояния, а вина, произведенные из него, стали визитной карточкой страны.

Чилийские вина делятся на три категории:
Vinos de Mesa - столовые вина, на этикетке которых запрещается упоминание сорта винограда, года урожая и названия региона.

Vinos sin Denomination de Origen – вина с неконтролируемым местом происхождения. На этикетке указывается только информация о производителе и сорте винограда, а также годе сбора урожая.

Vinos con Denomination de Origen - вина с контролируемым местом происхождения. На этикетке должно быть обозначено место происхождения вина, сорт винограда, год сбора урожая, предприятие, где был осуществлен розлив вина (бутилирование). Существуют некоторые дополнительные регламентации, например, сортовые вина должны содержать не менее 85% указанного на этикетке сорта винограда.

По срокам выдержки чилийские вина классифицируются:
Corriente - вина в возрасте одного года.
Special - двух- и трехлетние вина.
Reserva - четырех- и пятилетние вина.
Gran Reserva - вина шести лет и старше.

Аргентинские вина

За несколько десятков лет благодаря большому количеству мигрантов из Европы в Аргентине была создана собственная винодельческая индустрия с уникальным разнообразием сортов. Здесь выращиваются лучшие сорта из разных стран: французские «каберне совиньон», «мерло», «сира», итальянские «санджовезе» и «бонарда», немецкий «рислинг». Но символами аргентинского виноделия стали красные вина на основе сорта «мальбек» и белые из винограда «торронтес».

Обычно на этикетках аргентинских вин указывается информация о месте его происхождения, название винодельни, а также год урожая. Название вина либо обозначается по сорту того винограда, из которого оно изготовлено, либо кем и где оно произведено, также возможен вариант названия, состоящий из обоих компонентов.

В 1999 году в Аргентине была создана система классификации местных вин, согласно которой все вина по качеству и месту происхождения винограда делятся на три категории:
Indication de Procedencia (IP) - вина с указанием общего места происхождения.
La Indication Geografica (IG) - вина с указанием определенного географического региона.
La Denomination de Origen Controlada (DOC) - вина, контролируемые по происхождению. Это наивысшая категория аргентинских вин.

Как и в Чили, в Аргентине вина классифицируют по срокам выдержки

Vino de mesa - простое столовое вино без выдержки.
Vino fino - вино с небольшой выдержкой.
Reserva - вино с четырех- и пятилетней выдержкой.

Южноафриканские вина (вина ЮАР)

Сегодня ЮАР занимает 8-е место в мире по производству вина, основная доля производимой продукции приходится на белые вина. Около 30% площади виноградников ЮАР занимает сорт «шенин блан», за ним следует «совиньон блан» и «шардоне». Наиболее популярными красными сортами являются «каберне совиньон», «мерло», «шираз» и «пино нуар». Помимо столь популярных международных сортов, в ЮАР есть уникальный красный сорт, который не встречается больше нигде в мире. - «пинотаж». Он был выведен в 1926 году путем скрещивания двух французских сортов - «пино нуар» и «сенсо».
Из «пинотаж» делают как легкие напитки, так и полнотелые красные вина.
В ЮАР производят и крепленые вина - светлые и сухие аналоги хереса, а также напитки в стиле портвейна.

В 1973 году в ЮАР была введена сложная система контроля вин по географическому происхождению (Wine de Origin, WO}. Получить статус WO вино может только после серьезных испытаний качества. На этикетках таких вин производитель указывает свой логотип (отсутствие логотипа сразу говорит, что вино более низкого качества), сорт винограда, год производства, а также регион происхождения.

Австралийские вина

Вино в Австралии в основном производится большими компаниями - около 80% всей продукции поступает от четырех крупнейших корпораций. Большинство австралийских вин произведены путем купажирования - смесь вин, полученных из виноградов разных регионов. Именно купажирование позволяет делать австралийское вино столь стабильным по качеству.

Как и у каждой винодельческой страны, у Австралии есть своя визитная карточка - красные вина из сорта «сира» («шираз»). Этот сорт позволяет получать вина разнообразных стилей, в зависимости от региона производства вина из этого сорта может быть как легким и фруктовым, так и довольно плотным.

В Австралии не существует специальных законов о виноделии и наименовании вин. Тем не менее австралийские виноделы помещают на этикетке максимальное количество информации о напитке: сорта винограда (первым идет доминирующий сорт, далее - по убывающей), год сбора урожая, способ получения вина и даже советы по его сервировке.

Новозеландские вина

За последние 15 лет экспорт вин из Новой Зеландии в денежном выражении вырос на 753%. Из-за относительно небольшой территории страны, объем производства вин в Новой Зеландии невелик. Так, в соседней Австралии выпускают в 10 раз больше вина. Сегодня в Новой Зеландии существует около 300 небольших виноделен.

Новая Зеландия считается страной белых вин, особо прославились напитки из сорта «совиньон блан» - около 80% выпускаемых здесь вин делают именно из этого винограда. Также на островах выращивают «шардоне», «рислинг» и «гевюрцтраминер». Из красных сортов - «каберне совиньон», «мерло» и «пино нуар».

Пока что на законодательном уровне в Новой Зеландии не существует строгой системы классификации. Однако вина с подтвержденным географическим происхождением могут обозначаться знаком гарантированного происхождения Certified Origin (СО). В названии вин из Новой Зеландии присутствует сорт винограда и регион происхождения.

Приходилось ли вам слышать такое выражения, как «вина Старого Света»? Или «вина Нового Света»? Если вы понятия не имеете, чем одно от другого отличается, то эта статья для вас.

Не стоит забывать и про Испанию. Да и Германия с Австрией также способны удивить вас своими винами.

Вина Старого Света, если говорить о тех, что являются классическими и представляют собой абсолютное большинство, не такие яркие, сдержанные. Классика, одним словом. Но при этом все они изящные, элегантные с тонким букетом.

Разумеется, все-все-все вина описать сложно: каждой стране и каждому региону соответствуют свои характеристики вина. Но все же Вина Старого Света более традиционные, в Европе очень чтят традиции, в том числе и в виноделии.

Вина Нового Света

Вина Нового Света — это, обыкновенно, все то, что не относится к старому, за некоторыми исключениями. Так, к винам Нового Света относятся чилийские, австралийские, американские, аргентинские, новозеландские вина .

Эти вина — своеобразный ответ «Старым». Они более свежие, более гибкие: виноделы Нового света всегда готовы к экспериментам, поэтому вина Нового Света, чаще всего, яркие, особенные, очень фруктовые. Аромат же уже не столь утонченный.

Вина Нового Света часто ставят в противопоставление винам Старого, мол, они дешевле, но в качестве ни капли не уступают. Что ж, в этом есть большая доля правды, но стоит помнить, что вина все же разные, поэтому любитель вин вряд ли будет заменять одно другим. Впрочем, этот же самый любитель с удовольствием насладится и тем, и другим. В зависимости от обстоятельств, разумеется.

Опять же, есть и исключения. Правда, чаще они встречаются именно среди вин Старого Света. Есть виноделы-экспериментаторы, которые пытаются создать новые, нетипичные вина, абсолютно не ориентируясь на традиции страны, в которой они это делают. Признаться, порой любопытные экземплярчики получаются.

На какой вы стороне: Старой или Новой — решать вам.

А вот купить хорошие вина из разных стран вы всегда можете в магазине WineStreet.

Раздел 1. Деление на Старый свет и Новый Свет.

Раздел 2. Открытие Старого света .

Раздел 3. «Восток» и «Запад» в истории Старого света .

Старый свет - это общее название стран трех частей света - Европы, Азии и Африки.

Старый свет — это континент Земли, известный европейцам до открытия Америки в 1492 году.

Деление на Старый свет и Новый Свет.

Дело в том, что, когда разделение Старого света на три части входило в употребление, оно имело резкое и определенное значение в том именно смысле больших, разделенных морями, материковых масс, которое составляет единственную характеристическую черту, определяющую понятие о части света. Что лежало к северу от известного древним моря — получило название Европы , что к югу — Африки, что к востоку — Азии . Само слово Азия первоначально относилось греками к их первобытной родине — к стране , лежащей у северной подошвы Кавказа, где, по преданиям, был прикован к скале мифический Прометей, мать или жена которого называлась ; отсюда это название перенеслось переселенцами на полуостров, известный под именем Малой Азии, а потом распространилось на целую часть света, лежащую к востоку от Средиземного моря. Когда очертания материков стали хорошо известны, отделение Африки от Европы и Азии действительно подтвердилось; разделение же Азии от Европы оказалось несостоятельным, но такова уже сила привычки, таково уважение к издавна утвердившимся понятиям, что, дабы не нарушить их, стали отыскивать разные граничные черты, вместо того чтоб отбросить оказавшееся несостоятельным деление.

Части света — это регионы суши, включающие материки или их крупные части вместе с близлежащими островами.

Обычно выделяют шесть частей света:

Австралию и Океанию;

Америку;

Антарктиду;

Деление на части света не следует смешивать с делением на «Старый свет» и «Новый Свет», то есть понятия, обозначающие известные европейцам континенты до 1492 года и после (кроме Австралии и Антарктиды).

Старым Светом именовались все три «известных древним» части света — , Азия и Африка, а Новым Светом, стала называться часть южного заатлантического материка, открытая португальцами в 1500 и 1501—02 годах. Считается, такой термин был предложен Америго Веспуччи в 1503 году, однако это мнение оспаривается. Позднее название Нового Света стали применять ко всему южному материку, а с 1541 года, вместе с названием Америка, оно было распространено и на северный материк, обозначая четвёртую часть света после Европы, Азии и Африки.

В континент «Старый свет» входят 2 материка: и Африка.

Также территорию континента «Старый свет» исторически разделяют на 3 части света: Европа, Азия и Африка.

Открытие Старого света.

За последние два столетия миллионы британцев покинули родные края в поисках работы за границей: в Америке, Канаде, Австралии и других странах. После второй мировой войны в связи большими восстановительными работами и развитием промышленности увеличился приток в Британию рабочих из европейских стран . Сейчас в Англии живет около 1 млн. иммигрантов из различных государств Европы (не считая ирландцев). Рост численности иммигрантов из бывших английских колоний послужил причиной для возникновения вопроса о расовых взаимоотношениях на Британских островах. Правительство Британии в специальных актах предприняло попытки ограничить иммиграцию из своих бывших колоний. Усиление расовой дискриминации, рост числа конфликтов на расовой основе привели к тому, что с начала 1960 до 1971 г. был принят ряд специальных законов о расовых отношениях.

В 1970-х годах в связи с иммиграционными ограничениями и экономическими трудностями в самой Англии число покидающих страну начинает превышать число иммигрантов. В одной Новой Зеландии сейчас живет около 200 тыс. британцев, а для Австралии Англия была и остается важнейшим "поставщиком" квалифицированной рабочей силы. Несколько меньше был поток эмигрантов в Северную Америку (Канаду, США) и другие западноевропейские страны. Эмигрировали причем в основном специалисты, и происходила так называемая утечка мозгов.

Эмиграция и иммиграция были и остаются жизненно важным фактором для развития экономики и ежегодно только иностранные студенты тратят более 3 миллиардов фунтов на проживание и питание в Британии. Согласно данным мин фина, в случае прекращения миграционных процессов в стране экономический рост государства в течение следующих двух лет снизится на 0,5%. Уменьшение государственных доходов означает снижение уровня индивидуального и семейного благосостояния и сокращение средств, выделяемых на социальные нужды.

Количество иммигрантов в стране сегодня достигло 10% от общей численности населения трудоспособного возраста. Аналитики на основании проведенных исследований пришли к выводу о том, что иммигранты не представляют угрозы для британского рынка труда. Вопреки распространенному убеждению, прием на работу "чужестранцев" не провоцирует роста безработицы среди коренного населения, а в некоторых случаях даже способствует повышению уровня заработной платы. Британия, в целом, не является страной с высоким уровнем миграции населения. Даже сегодня британских подданных иностранного происхождения по отношению к численности всего населения страны гораздо ниже, чем аналогичные показатели во Франции, США или Республики Германии.

На рубеже XX - XXI веков Англия ежегодно принимает около 160 тысяч иммигрантов из стран, не входящих в Евросоюз. считает себя многонациональным государством и роль иностранных рабочих и предпринимателей, которым удается вписаться в общество Англии, важна не только потому, что они вносят разнообразие в британскую культуру, но и потому, что за счет них не падает уровень рождаемости в стане. Дело в том, что в Британии идет процесс старения населения в связи с совершенствованием системы здравоохранения, а из-за того, что молодые пары, в которых оба партнера работают, сталкиваются со все большими экономическими трудностями, уровень рождаемости падает, в результате чего численность населения уменьшается.

Правительство Англии по главе с премьер-министром Тони Блэром решило пересмотреть некоторые положения иммиграционной политики таким образом, чтобы поощрять миграцию, если она согласуется с государственными интересами, и ограничивать ее Британия будет продолжать прием иммигрантов, способных инвестировать финансовые средства в экономику страны, внести вклад своими интеллектуальными и профессиональными способностями и навыками в развитие британской экономики. С другой стороны предпринимаются новых мер по ограничению въезда лиц, нежелательных как с экономической, социальной, так и с точки зрения сохранения безопасности страны. Усиливается пограничный и иммиграционный и предусматривается введение идентификационных карт (ID card) иммигрантов. Кроме того, сейчас перекрываются некоторые пути иммиграции в Великобританию, незаконно использовавшиеся в прошлом. Иностранные студенты будут получать разрешение на въезд в страну для прохождения обучения только в тех случаях, если они выбрали аккредитованное учебное заведение. Для предотвращения фиктивных браков будет введено новое требование для жителей стран третьего мира: они должны будут проходить дополнительную регистрацию в специально созданных службах.

Законоположения, касающиеся внутренней политики страны, также претерпевают изменения. Иммигранты будут ограничены в правах пользования социальными льготами: они не будут иметь доступ к социальной программе жилищного строительства до тех пор, пока не получат официального разрешения на пребывание и работу в Британии.

Переписи населения Англии и Англии* не содержат статистических данных о корейцах, поэтому используются иные источники и материалы, которые не дают возможности детального демографического анализа, связанных, прежде всего с миграционными процессами, однако позволяют понять основной ход истории появления современной корейской общины в Британии.

По данным посольства Республики Корея в Англии численность корейцев на май 2003 г. составляла 31 тыс. человек. Получается, что здесь живет самая крупная корейская община, уступающая только числу корейцев в Российской Федерации.

Одними из первых корейцев, оказавшихся в Британии в послевоенный , были 6 сотрудников посольства Республики Кореи в Англии, которое открылось марте 1958 г. Позднее к ним присоединились около 200 корейских студентов, прибывших на учебу в университетах и колледжах. Таким образом, первые корейцы, прибывшие в Великобританию, не имели намерений остаться в ней и не относились в прямом смысле к иммигрантам. По причине численного преимущества студентов, прежде всего, образовалась " корейских студентов в Британии". Членом ассоциации мог стать любой желающий, проучившийся не менее 3-х месяце в университетах или прошедший научную стажировку в исследовательских институтах Великобритании.

С ростом численности корейцев в ноябре 1964 г. на общем собрании, компании эта студенческая компания была переименована в "Ассоциации корейцев Британии", членами которой стали кроме корейских студентов, все остальные корейцы, прожившие в Великобритании более 3-х лет. В ноябре 1965 г. в ассоциации произошли структурные и организационные изменения, а в 1989 г. она переименовалась в "Общество корейцев Британии".

«Восток» и «Запад» в истории Старого света.

От времени до времени очень полезно подвергать пересмотру наши привычные исторические понятия для того, чтобы при пользовании ими не впадать в заблуждения, порождаемые склонностью нашего ума приписывать своим понятиям абсолютное значение. Необходимо помнить, что правильность или ложность исторических, как и всяких других научных понятий, зависит от избранной точки зрения, что степень их соответствия действительности может быть большей или меньшей, смотря по тому, к какому историческому моменту мы их применяем, что их содержание постоянно, то незаметно и постепенно, то внезапно меняется. К числу понятий особенно часто употребляемых, и притом как раз с наименьшей степенью критики, принадлежат понятия Востока и Запада. Противоположность Востока и Запада — ходячая формула со времени еще Геродота. Под Востоком подразумевается Азия, под Западом — Европа, — две "части света", два "материка", как уверяют гимназические учебники; два "культурных мира", как выражаются "философы истории": "антагонизм" их раскрывается как борьба "начал" свободы и деспотизма, стремления вперед ("прогресса") и косности и т.д. В разнообразных формах длится их вечный конфликт, прообраз которого дан в столкновении Царя Царей с демократиями земли Эллады. Я далек от мысли критиковать эти формулы. С известных точек зрения они вполне правильны, т.е. помогают охватить значительную долю содержания исторической "действительности", но всего содержания ее они не исчерпывают. Наконец, они верны только для тех, кто глядит на Старый свет "из Европы", — а кто станет утверждать, что получающаяся при таком угле зрения историческая перспектива является "единственно правильной"?

Не для "критики", а для лучшего анализа указанных понятий и для введения их в должные границы я хотел бы напомнить следующее:

Антагонизм Востока и Запада в Старом Свете может значить не только

антагонизм Европы и Азии. У самого Запада имеются "свой Восток" и "свой Запад" (романо-германская Европа и Византия, потом Русь) и это же применимо и к Востоку: противоположности Рима и Царьграда здесь до некоторой степени соответствует противоположность "Ирана" и "Турана", ислама и буддизма; наконец, намечающейся в западной половине Старого света противоположности средиземноморской области и степного мира соответствует на Дальнем Востоке соотношение Китайской Народной Республики и того же степного мира в центре Евразийского материка. Только в последнем случае Восток и Запад меняются ролями: Китай , являющийся в отношении Монголии географически "Востоком", в культурном отношении является для нее Западом.

Борьбой двух начал история Старого света, понимаемая как история взаимоотношений Запада и Востока, не исчерпывается: слишком, уж, много в нашем распоряжении фактов, говорящих о развитии и на Западе и на Востоке также и общих, а не борющихся, начал.

Наряду с картиной истории Старого света, получающейся тогда, когда мы смотрим "с Запада", может быть построена и другая, не менее "законная" и "правильная". По мере того, как наблюдатель будет передвигаться с Запада к Востоку, образ Старого света будет перед ним изменяться: если остановиться в Российской Федерации , явственнее станут вырисовываться все очертания Старого континента: Европа предстанет, как часть континента, правда, часть очень обособленная, имеющая свою индивидуальность, но не более, нежели Иран , Индостан и Китай . Если Индостан естественно отделен от главной массы материка стеной Гималаев, то обособленность Европы, Ирана и Китайской Народной Республики (КНР) вытекает из их ориентации: они обращены "главным фасом" к морям. По отношению к центру, Европа и держатся преимущественно оборонительно. "Китайская стена" стала символом косности и вовсе не премудрого "незнания иноземцев", хотя на самом деле ее смысл был совершенно иной: Китай заслонял свою культуру от варваров; таким образом эта стена вполне соответствует римскому "рубежу", которым средиземье старалось отстоять себя от варварства, давившего с Севера и Востока. Монголы явили пример гениальной дивинации, когда в Риме, Римской Империи, увидели "великий Китай", Та-Тзин.

Концепции истории Старого света, как истории дуэли Запада и Востока, может быть противопоставлена концепция взаимодействия центра и окраин, как не менее постоянного исторического факта. Таким образом, в целом обнаруживается то же явление, которое нам до сих пор было более известно в своем обнаружении в одной части этого целого: проблема Центральной Азии соответствует проблеме Центральной Европы. Сосредоточение в одних руках торговых путей, ведущих с Запада на Восток, связующих наше Средиземье с Индией и с Китаем, вовлечение нескольких хозяйственных миров в одну систему - такова тенденция, проходящая через всю историю Старого света, обнаруживающаяся в политике царей Ассирии и Вавилона, их наследников, Великих Царей Ирана, Александра Великого, позже монгольских ханов и, наконец, императоров Всероссийских. Впервые с полной ясностью вырисовывается эта великая задача в конце VI века в 568 г., когда Бу-Мин, каган турков, царствовавший в державе, которая простиралась от собственно Китайской Республики до Оксуса, державший в своих руках дороги, по которым перевозился китайский шелк, отправил своего посла императору Юстину с предложением союза против общего врага Хозру I6 царя Ирана.

Одновременно с этим Бу-Мин вступает в дипломатические сношения с Китаем, и император Ву-Ти женится на турецкой принцессе. Если бы Западного Поднебесной принял предложение Бу-Мина, лик земли бы преобразился: то, что на Западе люди наивно принимали за "круг земель", стало бы частью великого целого; единство Старого света было бы осуществлено, и средиземно-морские центры древности, может быть, были бы спасены, ибо главная причина их истощения, постоянная война с персидским (и затем персидско-арабским) миром, должна была отпасть. Но в

Византии идея Бу-Мина не была поддержана…

Приведенный пример показывает, какое значение для понимания политической истории "Запада" имеет знакомство с политической историей "Востока".

Между тремя окраинно-приморскими "мирами" Старого света лежит свой особый мир кочующих степняков, "турок" или "монголов", дробящийся на множество вечно меняющихся, сражающихся, то раскалывающихся — не племен, а скорее военных союзов, центрами образования которых служат "орды" (дословно — главная квартира, ставка) получающих свои названия по именам военных вождей (Сельджуки, Османы); эластичная масса, в которой всякий шок отзывается во всех ее точках: так удары, наносимые ей в начале нашей эры на Дальнем Востоке, отзываются эмиграциями гуннов, аваров, венгров, половцев на Запад. Так династические столкновения, возникшие в центре после смерти Чингисхана, отзываются на периферии нашествием Батыя на Русь, Польшу, Силезию и Венгрию. В этой аморфной массе пункты

кристаллизации возникают и исчезают с невероятной быстротой; несколько раз создаются и распадаются исполинские империи, живущие не долее одного поколения, несколько раз едва не реализуется гениальная идея Бу-Мина. Два раза она особенно близка к реализации: Чингисхан объединяет весь Восток от Дона до Желтого моря, от Сибирской тайги до Пенджаба: купцы и францисканские монахи проходят весь путь от Западного Китайской Народной Республики до Восточного в пределах одного государства. Но это распадается по смерти основателя. Точно так же со смертью Тимура (1405 г.) гибнет созданная им пан-азиатская держава. На всем протяжении этого периода господствует известная законченность: Центральная Азия все время находится в антагонизме с Ближним Востоком (включая Иран) и ищет сближения с Римом. Иран Абасидов — продолжение Ирана Сасанидов, остается главным врагом. Турки еще в XI веке разлагают Халифат, но заступают его место: они сами "иранизируются", откалываются от общей турско-монгольской массы, заражаются иранским фанатизмом и религиозной

экзальтацией. Они продолжают политику халифов и великих Царей, — политику экспансии на Запад, в Малую Азию, и на Юго-Запад — в Аравию и Египет. Теперь они становятся врагами Центральной Азии. Менге-Хан повторяет попытку Бу-Мина, предлагает Св.Людовику совместные действия против Ближнего Востока, обещая ему помочь в Крестовом походе. Подобно Юстину, Святой король ничего не понял в плане восточного владыки: переговоры, открывшиеся со стороны Людовика посылкой модели Парижской Notre Dame и двух монашков при ней, не привели, конечно, ни к чему. Людовик отправляется против "вавилонского" (египетского) султана без союзников, и Крестовый поход кончается разгромом христиан под Дамиеттой (1265 г.).

В XIV ст. — аналогичная ситуация: в битве под Никополем Баязет уничтожает крестоносное ополчение императора Сигизмунда (1394 г.), но вскоре сам попадает под Ангорой в плен к Тимуру (1402 г.)… После Тимура единство Туранского мира рушится бесповоротно: вместо одного является два центра туранской экспансии: западный и восточный, две Турции: одна "настоящая" в Туркестане, другая "иранизированная", на Босфоре. Экспансия идет от обоих центров параллельно и одновременно. Высшая точка — 1526 год - год двух битв всемирно-исторического значения: битвы при Могаче, отдавшей в руки Константинопольского Халифа Венгрию, и победы при Панипаше, предоставившей султану Баберу над Индией . В то же время зарождается новый центр экспансии - на старых торговых путях через Волгу и Урал, новое "срединное" царство, государство Московское, еще недавно один из улусов Великого Хана. Эта держава, на которую Запад глядит, как на Азию в Европе, играет в XVII- XIX вв. роль авангарда в контрнаступлении Запада на Восток. "Закон синхронизма" продолжает действовать и теперь, в новой фазе истории Старого света. Проникновение Российской Федерации в Сибирь, победы Яна Собесского и Петра Великого одновременны первому периоду контрнаступления Китайской Народной Республики (КНР) против монголов (Царствование Канг-Хи, 1662-1722); войны Екатерины и начало крушения Империи Османлисов совпадают хронологически со вторым решительным моментом Китайской экспансии — завершением образования нынешнего Китайской Республики (царствование Киэн-Лунга, 1736-1796).

Расширение Поднебесной на Западе в XVII, XVIII вв. было продиктовано теми же мотивами, которыми руководился Китай в древности, когда возводил свою стену: экспансия Китайской Народной Республики носила чисто оборонительный характер. Совершенно

иной природы была русская экспансия.

Продвижение Российской Федерации в Среднюю Азию, в Сибирь и в Приамурский Край, проведение Сибирской железной дороги — все это с XVI в. и до наших дней составляет проявление одной и той же тенденции. Ермак Тимофеевич и фон Кауфман или Скобелев, Дежнев и Хабаров — продолжатели великих монголов, пролагатели путей, связующих Запад и Восток, Европу и Азию, "Та-Тзин" и Китай.

Подобно политической истории, и культурная история Запада не может быть оторвана от культурной истории Востока.

Преобразование нашей исторической вульгаты и здесь не следует представлять себе упрощенно: дело идет не о ее "опровержении", а о чем-то другом; о том, чтобы выдвинуть такие точки зрения, с которых открывались бы новые стороны в истории развития культурного человечества. Контраст культур Запада и Востока не есть заблуждение истории, напротив, его всячески приходится подчеркивать. Но, во-первых, за контрастом нельзя упускать из виду и черты сходства; во-вторых, необходимо поставить заново вопрос о самих носителях контрастирующих культур, в-третьих, необходимо раз навсегда покончить с привычкой видеть контраст во всем и всюду, там даже, где его нет. Я начну с последнего и приведу несколько примеров.

Еще недавно господствовало мнение о полной самостоятельности западно-европейского, средневекового германо-романского искусства. Признавалось неоспоримым, что Запад посвоему перерабатывал и развивал античную художественную традицию и что это "свое" явилось вкладом именно германского творческого гения. Только в живописи некоторое время Запад зависит от "мертвящего духа" Византии, но к XIII, к началу XIV в. тосканцы освобождаются от греческого ига, и этим открывается эпоха Возрождения изобразительных искусств. Сейчас от этих взглядов мало что осталось. Доказано, что первыми образцами "германского" искусства (ювелирные работы франкских и вестготских могильников и кладов) Запад обязан Востоку, а именно Персии, что прототип характерного "лангобардского" орнамента находится в Египте; что оттуда же, с Востока, идет и растительный, и животный орнамент ранних миниатюр, еще недавно свидетельствовавший, в глазах историков искусства, о специфическо- немецком "чувстве природы". Что касается перехода от конвенционализма к реализму во фресковой живописи XIV в., то здесь мы имеем перед собою факт, общий и Востоку (Византия и области влияния ее культуры, напр. Старая Сербия) и Западу: как бы ни решался вопрос о приоритете — во всяком случае от восходящей к Лоренцо Гиберти и Вазари схемы, ограничивающей ранее возрождение одним уголком Италии, надо отказаться.

Столь же несостоятельно противоположение "романо-германской Европы" и "христианского Востока" и в другой области — философской мысли. Вульгата изображает дело следующим образом. На Западе — схоластика и "слепой язычник Аристотель", но зато здесь выковывается научный язык, вырабатывается диалектический метод мышления; на Востоке — расцветает мистика. Восток питается идеями неоплатонизма; но, с другой стороны, религиозно-философская мысль здесь оказывается бесплодной для

"умственного прогресса вообще", истощает самое себя в ребяческих прениях о ненужно-тонких понятиях, запутывается в созданных ею отвлеченностях и вырождается, не создав ничего значительного… Факты решительно противоречат вульгате. Платонизм - явление общее всей средневековой мысли, как западной, так и восточной, с тою разницей, что Восток сумел положить платоновский идеализм в основу своей религиозной философии благодаря тому, что обратился к первоисточнику неоплатонизма — Плотину; между тем как Запад знает Плотина лишь из вторых рук, равно как и Платона и к тому же часто смешивает их. Мистика на Западе — столь же значительный факт, как и схоластика, или, вернее, это одно и то же: нельзя противопоставлять схоластику мистике, ибо великие схоластические системы Запада создаются именно мистиками и имеют целью подготовку к мистическому акту. Но мистика Запада, мистика Св.Бернарда и викторинцев,

Св.Франциска и Св.Бонавентуры, не уступающая восточной ни в мощи настроения, ни в глубине, — все же ниже восточной как мировоззрение. Этим, однако, не умаляется ее роль в истории культуры Запада: на почве мистики, возникает иоахимизм, сообщивший мощный толчок новому историческому пониманию и явившийся тем самым идейным источником раннего Возрождения, великого духовного движения, связанного с именем Данте, Петрарки и Риенци, как впоследствии в XV в.

Ворождение мистики в Федеративной Республики Германии явилось источником реформации Лютера, как испанская мистика порождает контрреформацию Лойолы. Это еще не все. Современная наука выдвигает необходимость сравнительного изучения философии христианской — западной и восточной-иудейской и мусульманской, ибо здесь перед нами одно и то же идейное явление, три рукава одного потока. Особенно близка к христианской мусульманская религиозная культура Ирана, где "ислам" не имеет ничего общего с исламом первых халифов или с исламом, как он был понят турками.

Подобно тому как держава Абасидов является продолжением державы Сасанидов, так и ислам в Иране приобретает специфически иранскую окраску, вбирает в себя идейное содержание маздеизма3, с его мистикой и с его грандиозной историко-философской концепцией, в основе которой лежит идея прогресса, завершимого в потустороннем мире.

Мы подошли к основной проблеме истории мировой культуры. Мы поймем ее всего скорее, если проследим вкратце ее возникновение. Преодоление исторической вульгаты началось с постепенного расширения сферы интересов историков. Здесь надо различать XVIII век и наше время. Благородный универсализм Вольтера, Тюрго и Кондорсе коренился в предположении одинаковости людской природы и, в сущности, в отсутствии подлинного исторического интереса, в отсутствии чувства истории. Западным европейцам, которые до сих пор дают себя водить за нос, "жрецам", Вольтер противопоставлял "мудрых китайцев", успевших давным-давно избавиться от "предрассудков". Вольнэ предпринимает "опровержение истинности" всех религий, оригинально пользуясь своего рода сравнительным методом, а именно — устанавливая, что "заблуждения" и "выдумки" поклонников всех решительно божеств были одинаковы. "Прогресс" в XVIII в. представляли себе приблизительно так: в один прекрасный день — здесь раньше, там позже — у людей открываются глаза, и от заблуждений они обращаются к "Здравому разуму", к "истине", которая всюду и всегда тожественна самой себе. Главная, в сущности единственная, разница между этой концепцией и концепцией, созданной "позитивной" исторической наукой XIX столетия, сводится к тому, что теперь переход от "заблуждений" к "истине" (в XIX веке вместо lumieres или saine raison говорят о "точной науке") объявляется происходящим "эволюционным путем" и закономерно. На этой предпосылке строится наука "сравнительной истории религий", имеющая целью:

Понять психологию религиозных явлений путем привлечения материалов, подбираемых отовсюду (лишь бы сопоставляемые факты приходились на одинаковые стадии развития);

Построить, так сказать, идеальную историю развития человеческого духа, историю, которой отдельные эмпирические истории являются частичными проявлениями. Другая сторона вопроса — возможное взаимодействие фактов развития культурного человечества — оставлялась в стороне7. Между тем данные в пользу этого предположения таковы, что поневоле обращают на себя внимание. Современная наука остановилась перед явлением исключительной важности: синхронизмом в религиозно-философском развитии великих культурных миров. Оставляя в стороне монотеистическую традицию Израиля, мы видим, что вслед за тем, как в северо-западном углу Ирана кладется начало монотеистической реформе Заратустры, в Элладе, в VI веке происходит религиозная реформа Пифагора, а в Индии развертывается деятельность Будды. К этому же времени относится возникновение рационалистического теизма Анаксагора и мистического учения Гераклита о Логосе; их современниками были в Китае Конфу-цзи и Лао- цзи, учение последнего заключает в себе элементы, близкие как Гераклиту, так и Платону, младшему их современнику. Между тем как "естественные религии" (фетишистские и анимистические культы, культ предков и т.д.) развиваются анонимно и органически (или и это, быть может, только иллюзия, порождаемая дальностью расстояния?), рассмотренные "исторические" религии обязаны творческой деятельности гениев-реформаторов; религиозная реформа, переход от «естественного» культа к «исторической религии» — состоит в сознательном отказе от политеизма.

Единство истории духовного развития Старого света можно проследить и дальше. Относительно причин несомненного сходства умственного развития земли Эллады и Китайской Народной Республики (КНР) в одну и ту же эпоху можно делать только предположения. Трудно сказать, в какой степени индусская теофанистическая религиозная философия оказала влияние на ближневосточный гносис и на теофанизм Плотина, другими словами, на религиозную философию христианства; но отрицать самый факт влияния вряд ли возможно. Один из главнейших элементов христианского мировоззрения, оставивший, быть может, наибольший след на всей европейской мысли, мессианизм и эсхатология, был наследован иудаизмом от Ирана. Единство истории сказывается и в распространении великих исторических религий. Митра, старый арийский бог, культ которого пережил в Иране реформу Заратустры, становится благодаря купцам и солдатам хорошо знакомым всему римскому миру как раз в то время, когда начинается

проповедь христианства. Христианство распространяется на Востоке по великим торговым путям, по тем же путям, какими переносится ислам и буддизм. Христианская религия в форме несторианства была широко распространена по всему Востоку вплоть до половины XIII столетия, пока неосторожная и неловкая деятельность западных миссионеров, развившаяся после объединения предприятий Азии Чингисханом, не вызвала на Востоке враждебного отношения к христианству. Со второй половины столетия христианство начинает исчезать на Востоке, уступая место буддизму и исламу. Легкость и быстрота распространения великих духовных течений в Старом Свете обусловлена в значительной мере качествами среды, а именно — психическим

складом населения Средней Азии. Туранцам чужды высшие запросы духа. То, что Людовик Святой и папа Александр IV наивно принимали за "природную склонность монголов к христианству", было на самом деле результатом их религиозного индифферентизма. Подобно римлянам, они принимали всяческих богов и терпели любые культы. Туранцы, вошедшие в качестве воинов-наемников в Халифат, подчинялись исламу, как "ясаку" — праву военного вождя. Вместе с этим они отличаются хорошими способностями внешнего усвоения. Средняя Азия — прекрасная, нейтральная, передаточная среда. Творческая, созидающая роль в Старом Свете принадлежала всегда мирам окраинно-приморским — Европе, Индостану, Ирану, Китаю. Средняя же Азия, пространство от Урала до Куэн-Луня, от Ледовитого океана до Гималаев, была поприщем скрещения "окраинно-приморских культур", а также — поскольку она являлась политической величиной — и фактором их распространения и внешним условием для выработки культурного синкретизма…

Деятельность Тимура была более разрушительной, нежели созидательной. Тимур не был тем исчадием ада, тем сознательным губителем культуры, каким его рисовало себе напуганное воображение его врагов, ближневосточных турок, а по их следам и европейцев. Он разрушал для созидания: его походы имели определенную по своим возможным последствиям, великую культурную цель — объединение предприятий Старого света. Но он умер, не довершив своего дела. После его смерти Средняя Азия, истощенная боевыми действиями нескольких веков, гибнет. Торговые пути надолго перемещаются с суши на море. Связи Запада с Востоком прерываются; из четырех великих центров культуры один — Иран — духовно и материально поникает, три остальных изолируются друг от друга. Китай застывает в своей религии социальной морали, вырождающейся в бессодержательную обрядность; в Индии религиозно-философский пессимизм, в соединении с политическим порабощением, приводит к духовному оцепенению. Западная Европа, оторвавшись от источников своей культуры, утратившая связь с центрами возбуждения и обновления ее мысли, разрабатывает по-своему доставшееся наследие: здесь нет оцепенения, топтания на месте; здесь совершается последовательная деградация великих идей, завещанных Востоком; через знаменитые контовские "три стадии" — к агностицизму, к тупому оптимизму с его низменной наивной верой в царство Божие на земле, которое автоматически придет, как конечный результат "экономического развития"; пока не бьет час пробуждения, когда сразу открывается вся огромность духовного обнищания, и дух хватается за все, что угодно, за неокатолицизм, за "теософию", за ницшеанство, в поисках утраченного богатства. Здесь уже лежит обеспечение долга возрождения. Что оно возможно и что возможно именно путем восстановления нарушенного культурного единства Старого света, об этом свидетельствует факт возрождения Востока, как результат "европеизации", т.е. усвоения того, чего не доставало Востоку и чем силен Запад, — технических средств культуры, всего того, что относится к современной цивилизации; причем, однако, Восток не утрачивает своей индивидуальности. Культурную задачу нашего времени следует представлять себе как взаимное оплодотворение, нахождение путей к культурному синтезу, который бы, однако, проявлялся всюду по-своему, будучи единством в многообразии. Модная идея "единой мировой религии" — такая же безвкусица, как идея "международного языка", непонимания сущности культуры, которая всегда творится и никогда не "делается" и потому всегда индивидуальна.

Какая роль в возрождении Старого света может принадлежать Российской Федерации?.. Нужно ли напоминать о традиционном истолковании русской "мировой миссии".

Это не ново. О том, что Россия "грудью своей отстаивала европейскую цивилизацию от напора азиатчины" и что в этом ее "заслуга перед Европою" — мы слышим давно. Такие и подобные формулы только свидетельствуют о нашей зависимости от западной исторической вульгаты, зависимости, от которой, как оказывается, трудно отделаться даже людям, ощутившим русское "евразийство". Миссия, символ которой "щит", "стена" или "твердокаменная грудь", кажется почетной и даже подчас блистательной с точки зрения, признающей только европейскую "цивилизацию " "настоящей" цивлизацией, только европейскую историю "настоящей" историей. Там, за "стеною" нет ничего, ни культуры, ни истории — только "монгольская дикая орда". Выпадает щит из наших рук — и "свирепый гунн" будет " белых братьев жарить". Символу "щита" я бы противопоставил символ "пути", или, лучше сказать, дополнил бы один другим. Российской Федерацией не столько отделяется, сколько связывается Азия с Европою. Но Россия не ограничилась этой ролью продолжательницы исторической миссии Чингисхана и Тимура. Россия не только посредница в культурном обмене между отдельными азиатскими окраинами. Вернее, она меньше всего посредница. В ней творчески осуществляется синтез восточных и западных культур…

Снова приходится подвергать "холодному" анализу вдохновенные слова большого поэта, потому что такой анализ вскрывает любопытную и очень типичную путаницу представлений.

Сущность путаницы заключается в том, что весь "Восток" берется за одну скобку. У нас "узкие" или "раскосые" глаза - признак монгола, туранца. Но тогда, почему же мы "скифы"? Ведь скифы-то отнюдь не "монголы" ни по расе, ни по духу. То, что поэт в своем увлечении позабыл об этом, — очень характерно: перед ним, очевидно, носился образ "восточного человека вообще". Правильнее было бы сказать, что мы "скифы" и "монголы" вместе. С этнографической точки зрения Россия — область, где владычество принадлежит индоевропейскому и туранскому элементам. В отношении культурном атавистических влияний туранской стихии отрицать нельзя. Или, может быть, тут сказалась просто прививка татарщины, как духовного наследия Батыевых и Тохтамышевых времен? Во всяком случае, фирма большевистской Российской Федерации слишком во многом напоминает компанию "орды": подобно тому, как монголы XI в. восприняли открывшуюся в Коране волю Аллаха, как "ясак", так для нас стал "ясаком" коммунистический манифест. Socialismo Asiatico, как окрестил большевизм Франческо Нитти, — очень мудрое слово. Но, уж, ничего "туранского", ничего "среднеазиатского" нет в глубокой религиозности русского народа, в его склонности к мистицизму и религиозной экзальтации, в его иррационализме, в его неустанных духовных томлениях и борениях.

Здесь сказывается опять-таки Восток, но уже не среднеазиатский, а другой — Иран или . Равным образом исключительная острота художественного прозрения, присущая русскому народу, сближает его с народами Востока же,

но, разумеется, не с лишенными художественной самостоятельности среднеазиатами, а с китайцами и японцами.

"Восток" — термин многозначный, и нельзя говорить об одной "восточной" стихии. Восприимчивая, передаточная стихия туранско-монгольская веками перерабатывалась, поглощалась, растворялась высшими стихиями Ирана, Китайской Республики, Индии, Российской Федерации. Турко-монголы вовсе не "молодой" народ. Им уже много раз случалось побывать в положении "наследников". Они получали "наследства" отовсюду и каждый раз поступали одинаково: они усваивали все и все одинаково поверхностно. Россия может понести высшую культуру в зауральские пространства, но сама для себя, от соприкосновения с нейтральной, бессодержательной туранской стихией, она ничего не получит. Осуществить свою "евразийскую" миссию, реализовать свою сущность нового евразийского культурного мира. Россия может лишь на тех путях, на которых она до сих пор развивалась политически: из средней Азии и через Среднюю Азию - в приморские области Старого света.

Изложенный здесь набросок плана новой исторической схемы стоит в сознательном противоречии как с известной нам по учебникам исторической вульгатой, так и с некоторыми от времени до времени всплывающими попытками ее преобразования. В основе предложенного плана лежит признание связанности истории и географии - в противоположность вульгате, в начале "руководства" отделывающейся от "географии" небольшим очерком "устройства поверхности" и "климата" с тем, чтобы более к этим скучным вещам не возвращаться. Но в отличие от Гельмольта, взявшего географическое деление в основу распределения материала в своей

всемирной истории, автор выдвигает необходимость считаться с подлинной, а не с условной географией учебника, и настаивает на единстве Азии. Это облегчает путь к уяснению факта единства азиатской культуры. Тем самым мы приходим к необходимости внести некоторый корректив в новую концепцию всемирной истории, предложенную немецким историком Дитрихом Шефером. Шефер порывает с вульгатой "всемирной истории", обратившейся давно уже в механическое собрание отдельных "историй". О "всемирной истории", утверждает он, можно говорить лишь с того момента, когда разбросанные по земле народы начинают приходить между собою в соприкосновение, т.е. с начала нового времени. Но из самого изложения Weltgeschichte der Neuzeit Шеффера видно, что, с его точки зрения, "всемирной истории" предшествует все та же старая "история Западной Европы". С нашей же точки зрения,

История Западной Европы есть только часть истории Старого света;

История Старого света не подводит путем последовательного развития к стадии "всемирной истории". Здесь отношение иное — более сложное: история "всемирная" начинается как раз тогда, когда единство Старого света нарушается. То есть здесь нет прямолинейного прогресса: история в одно и то же время и выигрывает в "экстенсивности", и теряет в "цельности".

Предложенный план является также коррективом и к другой — хорошо известной схеме, изображающей всемирно-исторический процесс как ряд ступеней, на которых, воплощаясь в отдельных "типах развития", поочередно реализуется, хронологически сменяя друг друга и вытягиваясь в прогрессирующий ряд, "культурные ценности".

Нет нужды, что идейные источники этой теории восходят не только к насилующей историю, "как она на самом деле происходила", метафизике Гегеля, но еще хуже - к мифологическим представлениям античности и средневековья о "кочеваньях культуры": ибо ошибка здесь заключается не в констатировании факта, но в его осмыслении. Факт же, что культура не держится постоянно на одном и том же месте, но что центры ее перемещаются, как и другой факт, что культура вечно меняется, и притом не количественно, но и качественно, или, вернее, только качественно (ибо культуру нельзя вообще "измерять", а только оценивать), — не подлежит никаким оспариваниям. Но было бы бесплодно пытаться подвести трансформации культуры под "закон " о прогрессе. Это во-первых. Во-вторых, к истории Старого света в целом неприложим обычный, хронологический ряд отдельных историй (сначала Вавилон и Египет, потом Эллада, потом Рим и т.д.). Мы усвоили точку зрения, с которой открываются

синхроничность и внутреннее единство истории Старого света в его совокупности. Сначала — причем это "начало" тянется примерно от 1000 года до Р.Х. до 1500 г. после Р.Х. - одно огромное, необыкновенно мощное и напряженное движение, из нескольких центров сразу, но центров, отнюдь не изолированных: за это время все проблемы поставлены, все мысли передуманы, все великие и вечные слова сказаны. Этот "евразийский" оставил нам такие богатства, красоты и истины, что мы до сих пор живем его наследием. За ним следует период дробления: Европа отделяется от Азии, в самой Азии выпадает "центр", остаются одни "окраины", духовная жизнь замирает и скудеет. Новейшие судьбы Российской Федерации, начиная с XVI в., можно рассматривать, как грандиозную попытку восстановления центра и тем самым воссоздания "Евразии". От исхода этой попытки, еще не определившегося и ныне более темного, чем когда-либо, зависит будущее.

Фразеологический словарь русского литературного языка Подробнее

А откуда взялся еще и “новый Новый Свет”?

На самом деле все очень просто. Эти понятия сначала появились благодаря разному географическому положению винных регионов и разным временным периодам развития виноделия в мире. Но теперь в эти понятия вкладывают уже нечто большее, чем просто географию и историю. Сегодня это разные стили производства, разные вкусовые стили вина, разные климатические, технологические и законодательные условия.

Изначально Старым Светом считалась классическая Европа. Здесь виноделием занимались еще со времен римлян и греков, а кто именно основоположник виноделия и кому отдать “лозу первенства” - об этом спорят до сих пор. В Старый Свет входит и аристократичная Франция, и эмоциональная Италия, и яркая Испания, и ароматная Германия, и другие страны.

К Новому Свету относят территории, где виноделие начало развиваться гораздо позже, но за последнее столетие технологии производства взлетели практически до небес. Сюда относят страны Северной и Южной Америки, ЮАР, Австралию и Новую Зеландию. Большинство из этих регионов были колониями, а виноделие сюда привезли европейские путешественники.

А вот “новый Новый Свет” - это абсолютный сюрприз для многих. Большинство и не подозревает, что здесь вообще растет виноград. Среди таких современных энтузиастов-виноделов - Япония, Израиль, Китай, Индия, и, кстати, Россия. Скорее всего, мы услышим о них еще много интересного в ближайшие десятилетия.

Что касается вкусовых различий вина, то тут есть определенные тонкости. Конечно же, вкус характеризуется не только биполярностью, но и имеет свои отклонения и исключения, хотя в целом можно составить определенный образ.

Многие критики говорят, что в Европе лучшие вина получались в районах со сложными условиями - в местах, где лоза противостоит холодному климату, плохим почвам и буквально борется за выживание. Она дает меньшее число ягод, но при этом делает их более вкусными и концентрированными. Вина Старого света обычно менее алкогольные и менее плотные, но при этом более кислотные. Аромат и вкус старосветских вин более утонченный и менее фруктовый. Здесь все как будто на полутонах.

Новосветские вина - наоборот более алкогольные и “полнотелые”. За счет жаркого климата и небольшого количества осадков, лоза здесь находится в практически парниковых условиях. Аромат и вкус таких вин иногда может оказаться “фруктовой бомбой”. При этом вкус простой и понятный. Новосветские вина стоит пить молодыми - они менее подвержены выдержке, чем старосветские.

Сегодня в мире наблюдается мода на яркие и фруктовые вина, поэтому многие производители “подгоняют” свое производство под вкус покупателей. При этом нельзя сказать, какой вкус правильный, а какой нет. Здесь уже каждый руководствуется своими предпочтениями, настроением, погодой или событием.

Так что просто экспериментируйте!

Екатерина Смычёк

›